Чиновничество

Чино́вничество

В России, совокупность лиц, имевших чины и состоявших на гражданской службе. Зародилось с возникновением в Русском государстве 16 в. системы Приказов. Сложившаяся в них иерархия чинов (судья, думный дьяк (См. Думные дьяки), Дьяк, Подьячий) вскоре распространилась и на местные государственные органы. Приказные судьи, Наместники (до середины 16 в.) и воеводы (См. Воевода), а также дьяки назначались царём и боярской думой (См. Боярская дума). За свою службу они получали поместья и крепостных. Подьячих назначал Разрядный приказ. С ростом государственного аппарата число дьяков и подьячих увеличивалось (в начале 17 в. дьяков было 55, в 1676 — 103 в приказах и 35 в уездах). В 80-х гг. 17 в. в 37 приказах служило около 2 тыс. подьячих.

С установлением в России в начале 18 в. Абсолютизма приказы были заменены коллегиями (См. Коллегии). Законодательство Петра I закрепило обязательность и пожизненность службы для дворян, к службе привлекались выходцы из духовенства, купечества, мещанства и государственные крестьяне. В 1-й четверти 18 в. положение Ч. было оформлено законодательно. Высшие чиновники — президенты коллегий и Губернаторы — назначались царём и Сенатом, низшие чиновники после упразднения в 1711 Разрядного приказа — Сенатом. Генеральный регламент 1720 установил единообразие структуры и порядок деятельности коллегий и других правительственных учреждений. Табель о рангах 1722 ввела единую систему чинов, узаконила замещение постов в армии и государственном аппарате по личным заслугам, способностям и опыту. Всё Ч. разделилось на табельное (классное) — 14 классов — и внетабельное (канцеляристы, копиисты, подканцеляристы). С 1764 чиновники стали получать государственное денежное жалование, но вплоть до начала 19 в. сохранялась и такая форма поощрения высшего Ч., как раздача монархами населённых государственных земель. Манифест о вольности дворянства 1762 и Жалованная грамота дворянству 1785 отменили обязательную государственную службу для дворян, однако привилегированное положение Ч. привлекало их к государственной службе. К середине 18 в. число чиновников составляло около 5 тыс. чел., из них около 150 чел. — сенаторы, президенты коллегий, начальники важнейших канцелярий и контор, губернаторы — особы первых 4 классов Табели о рангах. Вторая группа Ч. — особы 5—8-го классов — прокуроры, провинциальные воеводы, члены различных присутствий (около 600 чел.). Основной исполнительной силой государственных учреждений были чиновники 9—14-го классов, 2/3 всего Ч. составляли внетабельные чиновники. Почти 80% двух последних групп составляли выходцы из непривилегированных сословий.

В 1-й половине 19 в. процесс бюрократизации государственного аппарата резко ускорился. Учреждение в 1802—11 министерств (См. Министерство) заложило основы для создания бюрократических ведомств со сложной внутренней организацией и делопроизводством. Если в 1804 было около 13,2 тыс. табельных чиновников, то в 1850 их было 71,8 тыс., в 1856 — 82,3 тыс. чел. Число внетабельных служащих также возросло (в 1850 — 26,3 тыс. чел., в 1856 — 31,6 тыс. чел.). Порядок определения на службу, прохождения её, награды и поощрения, наказания, выход на пенсию определялись «Уставом о службе гражданской» (1832).

Табель о рангах (с изменениями и дополнениями 18 — нач. 20 вв.)

В 1-й половине 19 в. Ч. делилось на 4 группы. 1-я (с 1-го по 5-й класс) объединяла представителей высшей бюрократии, которые фактически определяли курс правительственной политики, 2-я группа (чиновники 6—8-го классов) включала лиц, занимавших должности исполнительного характера. Представители обеих групп имели большие привилегии и высокие денежные оклады. 3-я группа — чиновники 9—14-го классов, занимавшие канцелярские или низшие исполнительные должности, 4-я группа — внетабельное Ч., использовавшееся исключительно для технической работы, отличалось от табельного Ч. в материальном и правовом отношениях. В условиях быстрого роста численного состава Ч. эта группа была ближайшим резервом пополнения табельного Ч. До начала 19 в. не существовало образовательного ценза на замещение чиновничьих должностей. В 1809 по инициативе М. М. Сперанского (См. Сперанский) был издан указ, требовавший от чиновников определённого уровня образования. При производстве в 5—8-й класс чиновники должны были представить диплом об окончании университета или сдать ряд экзаменов. Сроки производства в чины были установлены: с 14-го по 9-й класс — через 3 года службы в каждом классе, с 9-го по 8-й — через 4 года, с 8-го по 7-й — 5 лет, с 7-го по 6-й — 6 лет, с 6-го по 5-й — 4 года, с 5-го по 4-й — 5 лет, с 4-го по 3-й— 10 лет. Производство в 1-й и 2-й классы осуществлялось по личному усмотрению императора без сроков. За 1836—43 в чин 8-го класса, дававший потомственное дворянство, было произведено около 7,2 тыс. чел., из них около 4,7 тыс. — выходцы не из дворян. С 1845 потомственное дворянство стали давать чины 6-го класса в военной и 5-го (с 1856 — 4-го) в гражданской службе, личное дворянство — 9-й класс. Верхи дореформенного Ч. были в основном помещичье-дворянскими. По выражению В. И. Ленина, «... дворянин-помещик командовал без “плутократии”,... без растущего третьего элемента» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 81). Считая Ч. своей опорой, самодержавие изгоняло из его среды скомпрометировавших себя по службе и политически неблагонадёжных. «Пункт третий» Закона от 7 ноября 1850 разрешал начальству увольнять подчинённых чиновников без объяснения причин и права обжалования. Сложившаяся в 1-й половине 19 в. организация Ч. сохранялась и в последующий период капиталистического развития, когда государственный строй сделал первый шаг в сторону буржуазной монархии (см. там же, т. 20, с. 165), однако если высшие слои Ч. оставались помещичье-дворянскими, то в ряды среднего и низшего Ч. вливались буржуазные элементы, располагавшие значительными богатствами (плутократия). Созданные в ходе городской (1870) и земской (1864) реформ органы самоуправления привлекали на службу вольнонаёмный персонал (врачей, учителей, техников, агрономов и др.), получивший в бюрократических сферах название «Третий элемент». С конца 1860-х гг. ряд ведомств стал привлекать на работу по найму женщин. В 1897 в бюрократическом аппарате работало 38 тыс. женщин (из них 28,9 тыс. в учебных заведениях), т. е. около 9% от общего количества чиновников (около 440 тыс.). В 1901 в России было около 0,5 млн. чиновников, в том числе 120—125 тыс. внетабельных. Со вступлением России в конце 19 — начале 20 вв. в эпоху империализма монополии установили тесные контакты с правительственными учреждениями. Представители монополий вошли в состав отдельных совещательных инстанций министерств торговли и промышленности, путей сообщения, финансов, военного, морского, главного управления землеустройства и земледелия.

Формально к Ч. относились члены Петербургской АН, Академии художеств, профессора университетов и других высших учебных заведений, учителя гимназий и некоторые другие деятели культуры и науки, имевшие классные чины и числившиеся на государственной службе.

Революция 1905—07 вынудила самодержавие предоставить представителям всех сословий (за исключением некоторых нерусских народов) право служить в государственном аппарате. Фактически в силу классовых преград и образовательного ценза это право не распространялось на рабочих и крестьян. Ещё в 1903 В. И. Ленин сравнивал Ч. с густым лесом, через который «... простому рабочему человеку никогда не продраться...» (там же, т. 7, с. 137). Изменение социального состава Ч. к началу 20 в. отразилось на политической «благонадёжности» некоторой его части. Особое определение Сената от 30 апреля 1908 подтвердило несовместимость государственной службы с революционной и оппозиционной деятельностью. Верхи Ч. сохраняли и после Революции 1905—07 многие элементы и черты дворянско-помещичьей бюрократии. В. И. Ленин писал в конце 1911, что «... бюрократия рекрутируется... из старого, совсем старого, не только дореволюционного (до 1905 г.), ной дореформенного (до 1861 г.) поместного и служилого дворянства» и что такая бюрократия «... дает чисто крепостническое, исключительно крепостническое направление и облик буржуазной деятельности» (там же, т. 21, с. 58).

В период 1-й мировой войны 1914—18 Ч. России пополнилось множеством военных чиновников, канцелярские звенья государственного аппарата стали шире привлекать к работе женщин. В военно-хозяйственных органах общественного и государственного аппарата сильно вырос и окреп «третий элемент» (особенно во Всероссийских земском и городском союзах (См. Земский и городской союзы), Земгоре, военно-промышленных комитетах). В «Особых совещаниях» (См. Особые совещания) царские чиновники активно сотрудничали с представителями буржуазии, осуществляя начальные этапы сращивания государственного аппарата с империалистическими монополиями.

После Февральской революции 1917 Временное правительство сохранило старый государственный аппарат и Ч. Вынужденное заменить некоторых чиновников в отдельных сферах государственного аппарата (администрация, полиция, частично суд), оно сохранило большинству отстранённых чиновников жалование, заштатные пособия, значительные пенсии. Порядок службы Ч. по-прежнему регулировался Табелью о рангах и «Уставом о службе гражданской».

После Октябрьской революции 1917 чиновники центральных государственных учреждений встали на путь саботажа Советской власти, однако попытки контрреволюционных Ч. распространить саботаж на всю страну успеха не имели. Многие саботажники были уволены, главари — арестованы. В то же время Советское правительство повысило жалование низшим служащим, привлекало их к работе в советских учреждениях. Ч. буржуазно-помещичьей России было упразднено первыми декретами Советской власти — от 10(23) ноября 1917 «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» и от 16(29) декабря 1917 «Об уравнении всех военнослужащих в правах». Создание нового типа государства и принципиально нового государственного аппарата означало исчезновение Ч. как особой социальной группы, замену её институтом советских служащих.

Источн.: Уставы о службе гражданской, в кн.: Свод законов Российской империи, т. 3, СПБ, 1876; Справочники по истории дореволюционной России. Библиография, М., 1971.

Лит.: Ленин В. И., Задачи русских социал-демократов, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 2; его же, Внутреннее обозрение, там же, т. 5, с. 327—35; его же, К деревенской бедноте, там же, т. 7; его же, Старое и новое, там же, т. 21; Евреинов В. А., Гражданское чинопроизводство в России, СПБ, 1888: Карнович Е. П., Русские чиновники в былое и настоящее время, СПБ, 1897; Троицкий С. М., Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии, М., 1974; Ерошкин Н. П., История государственных учреждений дореволюционной России, 2 изд., М., 1968; Лейкина-Свирская В. Р., Интеллигенция в России во второй половине XIX в., М., 1971; Мамсик Т. С., Некоторые вопросы формирования высшей бюрократии в России XVIII в., в кн.: Бахрушинские чтения. 1971, в. 2, Новосиб., 1971; Соловьев Ю. Б., Самодержавие и дворянство в России в конце XIX в., Л., 1973; Зайончковский П. А., Российское самодержавие в конце XIX ст., М., 1970; его же, Высшая бюрократия накануне Крымской войны, «История СССР», 1974, №4; его же, Губернская администрация накануне Крымской войны, «Вопросы истории», 1975, №9; его же, Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в., М., 1978.

Н. П. Ерошкин.