Филарет Дроздов

(до пострижения Василий Михайлович) — митрополит московский, род. 26 дек. 1782 г. в городе Коломне Московской губернии, где отец его Михаил Феодорович был соборным протоиереем; умер 19 нояб. 1867 г. После домашнего воспитания под руководством благочестивых и просвещенных родителей, Дроздов в 1791 г. поступил в коломенскую духовную семинарию и пробыл в ней до 1799 г., когда эта семинария, за перемещением коломенской архиерейской кафедры в Тулу, была упразднена, а город Коломна с уездом был причислен к Московской епархии. Довершать свое образование Дроздову, вследствие этого, пришлось в Троицкой лаврской семинарии, находившейся под особым покровительством и ближайшим попечением знаменитого митрополита московского Платона II Левшина († 1812). Здесь он учился в философском и богословском классах с марта 1800-го и до нояб. 1803 г. Окончив курс наук с блестящим успехом в этой, стоявшей тогда наравне с академиями, духовной семинарии, Дроздов 21 нояб. того же 1803 г., после произведенного ему лично самим митроп. Платоном экзамена, определен был на должность учителя греческого и еврейского языков в той же лаврской семинарии. Уже во время обучения в семинарии и на первых порах учительства обнаружились необыкновенные духовные дарования Дроздова и его образцово-честное поведение. "Вы подлинно имеете драгоценный залог и свидетельство Божиего к вам благоволения в талантах, а паче в честном поведении сына вашего", писал к родителю Дроздова ректор лаврской семинарии архим. Евграф Музалевский-Платонов. Особенно же блестящий проповеднический талант Дроздова скоро выдвинул его из ряда других учителей и был причиною быстрого движения его по службе. 12 января 1806 г. Дроздов произнес первую замечательную проповедь в Троицком соборе Сергиевой лавры, в день торжества освобождения лавры от поляков, и митроп. Платон от 4 марта того же года, по прочтении и совершенном одобрении проповеди, писал викарию своему, епископу дмитровскому Августину (Виноградскому): "А у меня проявился отличнейший проповедник, учитель Дроздов. Я сообщу его проповедь, и удивитесь." Поэтому в том же 1806 г., 30 авг., молодой учитель перемещен был на высший класс — поэзии и получил должность лаврского проповедника, а 14 янв. 1808 г. переведен на класс высшего красноречия и риторики, с оставлением в должности Проповедника. Все это делалось по распоряжению митроп. Платона, который прозревал великую будущность скромного учителя семинарии и видел его отличные дарования и высоконравственную жизнь. А так как наилучшим путем для обнаружения этих дарований и приложения их к делу на пользу церкви и отечества в то время был путь служения в иноческом чине, то митроп. Платон еще с 1806 г. стал располагать Дроздова к принятию монашества, что вполне соответствовало и настроению самого Дроздова; итак он в июле 1808 г., 25-ти лет отроду, подал прошение, а 16 ноября был пострижен в монашество, с именем Филарета (в память св. праведного Филарета Милостивого, 1 дек.), в лаврской трапезной церкви. 21 ноября того же 1808 г. инок Ф. был митрополитом Платоном рукоположен в иеродиакона. В этом сане он был вызван в С.-Петербург в декабре означенного 1808 г. для замещения должностей в тамошних духовно-учебных заведениях, которые в то время подвергались коренному и всестороннему преобразованию и нуждались в даровитых деятелях. Такой вызов, хотя и основывался на лестных рекомендациях лаврского семинарского начальства и самого митроп. Платона, однако был и неожиданным и горьким для последнего, ибо расстроивал планы старца на служение Ф. под его ближайшим ведением. Он горько жаловался в своих письмах к викарию Августину, что у него " берут" или "отнимают" Филарета; писал петербургскому митрополиту Амвросию: "прошу Филарета отпустить ко мне; я крайнюю имею нужду в ректоре". Но ничто не помогало. Филарет был еще нужнее в Петербурге. В начале января 1809 г. Ф. прибыл в Петербург, а 1 марта был определен Комиссиею духовных училищ на должность инспектора с.-петербургской духовной семинарии, с занятием в ней кафедры философских наук, в звании бакалавра С.-Петербургской духовной академии, а 28 марта посвящен митроп. Амвросием в иеромонаха. Затем, 9 авг. того же 1809 г., был назначен на должность ректора Александро-Невского духовного училища, с оставлением в прежних должностях. Но сопряженные с ректорскою и инспекторскою должностями административные и хозяйственные заботы и преподавание философии, как не соответствующего духовному сану предмета, тяготили его. "Вы знаете, думаю", — писал он 14 февр. 1809 г. своему родителю, — что я люблю богословию, ибо нахожу в ней утешение: но теперь должен заниматься холодною философиею". Поэтому можно понять его радость, когда он 8 февраля 1810 г. был перемещен в самую академию не с титулярным лишь, как было доселе, званием, а на действительную должность бакалавра богословских наук. Из них, в бытность свою на службе при академии, он преподавал св. писание (герменевтику), библейскую и церковную историю с древностями церковными, церковное право и часть догматического богословия. Здесь-то с особенною силою и яркостью развернулись его дарования и энергия. Ревностное и честное исполнение обязанностей, талантливое преподавание и особенно отличие в проповедовании слова Божия с церковной кафедры скоро обратили на него всеобщее внимание, и он уже 30 июня 1811 г. за это "отличие в проповедовании слова Божия" был Всемилостивейше пожалован наперсным крестом с драгоценными камнями, а 8 июля возведен в сан архимандрита, не имея еще и 30-ти лет от роду. Ф. получил известность не только в кругу духовных лиц, но и далеко за пределами этого круга; и если в Троицкой лавре покровителем и благодетелем его был митроп. Платон, то в С.-Петербурге главными покровителями его явились такие властные лица, как первенствующий член Св. Синода митроп. Амвросий и обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын, которые высоко ценили Ф., найдя в нем могучее орудие для осуществления наилучших целей и для выполнения труднейших задач своей широкой деятельности на благо церкви и государства. Поэтому они стали облекать его полным доверием и возлагать на него всевозможные поручения. Так, уже в июле 1811 г. и в начале 1812 г. Ф. имел от Комиссии духовных училищ важное поручение произвести ревизию с.-петербургских духовных семинарии и училищ и затем, в последующие годы, производил таковые ревизии часто и во многих духовно-учебных заведениях округов С.-Петербургского и Московского, и всегда с полным успехом и знанием дела; а в 1812 г., 11 марта, был назначен на пост ректора С.-Петербургской духовной академии, со званием ординарного профессора богословских наук. Став во главе академии, Ф. учредил в ней порядки, послужившие образцом для всех академий, в 1814 г. переделал академический устав (1808 года) и возвел вверенную ему академию на высокую степень, подобающую высшему духовно-учебному заведению. Вместе и почти одновременно с назначением на должность ректора Ф. получил звание настоятеля первоклассного новгородского Юрьева монастыря и сделан присутствующим членом с.-петербургской духовной консистории. Затем, в бытность свою ректором, он, или по просьбе частных лиц, или по собственному почину, рассматривал и сам составлял многие сочинения, конспекты преподавания разных наук, проекты и проч., участвовал в заседаниях разных обществ и учреждений, скоро стал и затем во все время стоял во главе многолетнего и весьма важного дела перевода Библии на русский язык и т. д. Для примера его многосторонней деятельности можно еще указать на посредничество его между знаменитым поэтом Г. Р. Державиным и духовною цензурою в редакции оды поэта "Христос", по просьбе автора последней; — на критику "Эстетических рассуждений" Ансильона в русском переводе, писанную по поручению митрополита Амвросия, и т. под. Он сам после признавался, что никогда так много не работал, как в бытность свою ректором академии. И действительно, ему приходилось считать свободою от занятий время, когда у него, по его собственным словам, "за раз было только одно дело на руках, а не три или пять". Зато многочисленные и нелегкие труды Филарета не оставались и без наград, как, в свою очередь, и самые награды свидетельствовали о множестве и тяжести этих трудов. Именно, уже 29 июня 1813 г. он, "за неусыпные труды по званию ректора и профессора академии, за деятельность в образовании достойных служителей алтаря Господня, назидательные и красноречивые поучения о истинах веры" Всемилостивейше пожалован был прямо орденом св. Владимира 2-ой степ. большого креста, не имев дотоле никаких орденов; в следующем 1814 г., 13 авг., не имея еще никакой ученой степени, был удостоен Комиссиею духовных училищ степени доктора богословия, заслуженной им "светлейшими доказательствами учености священной и церковной, представленными частию в академических чтениях, частию в церковных речах, а особенно в классических сочинениях, обработанных по академическим чтениям и изданных с удостоения и одобрения начальства, и увенчанными искренним осуществлением на деле христианского учения". В том же 1814 г., 27 авг., Ф. был удостоен Высочайшего рескрипта с изъявлением Монаршего внимания за успешное окончание первого академического курса и награжден, по представлению Комиссии духовных училищ, пожизненною пенсиею по 1500 руб. в год, а через три дня после сего именным Высочайшим указом назначен в члены Комиссии дух. училищ, в заседания которой уже и прежде был призываем по разным учебным и другим вопросам. В марте 1816 г., по указу Св. Синода, определен настоятелем московского ставропигиального Новоспасского монастыря, а 8 апреля того же года "за успешное обозрение С.-Петербургского и Московского округов и за ревностное служение по части образования духовного юношества", ему, Высочайшим рескриптом, изъявлена совершенная признательность, и в ознаменование Монаршего благоволения Всемилостивейше пожалована панагия. В то же время он облекается новыми знаками Высочайшего к нему доверия. Так, 2 июня 1816 г. он назначается, по Высочайшему указу, членом комитета для решения судебных дел о лицах духовного звания греко-российского исповедания в Финляндии; 16 июля — членом совета Императорского Человеколюбивого общества; 3 марта следующего 1817 г. — членом строительного комитета при СПб. дух. академии; 7 апреля — членом Главного правления училищ; наконец, 23 июня, вследствие представления митроп. Амвросия, именным Высочайшим указом Ф. повелено быть викарием С.-Петербургской епархии с саном епископа ревельского (хиротонисан 5 августа того же года). В это время ему шел только 36-й год от рождения. Далее, уже в 1818 г., 26 августа, "за новые труды, по возложению Комиссии дух. училищ подъятые, и за заслуги церкви и отечеству" он был Всемилостивейше пожалован орденом св. Анны 1 степ.; затем, 15 марта 1819 г., когда еще не прошло и двух лет его бытности епископом, ему Высочайше повелено быть архиепископом Тверской епархии и вместе с тем членом Св. Синода (в звании члена Св. Синода он оставался до конца жизни). В это время он оставил должность ректора и обязанности по академии, и 25 июля того же 1819 г. ему объявлена Высочайшая благодарность как за труды по академии вообще, так и в частности за составление проекта поощрительного учреждения при этой академии. Едва успел он ознакомиться с своей новой епархией, как Высочайшим указом 26 сент. 1820 г. ему повелено быть архиепископом ярославским, а таковым же указом 2 июля 1821 г. — архиепископом одной из старейших и важнейших епархий — Московской, и священно-архимандритом Свято-Троицкой Сергиевой лавры. С тех пор и до кончины своей Ф. стоял с великою честью и пользою во главе епархиального управления первопрестольного града, не прекращая, вместе с тем, учено-литературной деятельности и не переставая принимать живейшее и деятельнейшее участие в делах как общецерковного, так и общегосударственного характера, призываемый к тому Высшею властью.

Почти полвека управлял Ф., сначала в сане архиепископа, а с 22 авг. 1826 г. в сане митрополита, Московскою епархиею, и это время было самым блестящим периодом и в истории последней, и в истории русской церкви истекающего столетия. Как истинный архипастырь, Ф. во все вникал сам, был полным и настоящим хозяином в своей епархии, зорко наблюдал за всеми подчиненными органами управления, везде и на все налагал печать своих мудрых резолюций, распоряжений и суждений. Он и участвует в заседаниях синодальной конторы, не оставляя без внимания ни малейшего предмета, и направляет деятельность разных местных комитетов духовного и отчасти гражданского ведомства, нередко составляя сам такие в них протоколы, как, например, в 1830-м холерном году "об очищении (дезинфекции) товаров"; следит за деятельностью духовных и светских учебных заведений епархии так зорко, что все невольно трепещут, когда он, например, является на экзамены, или проверяет делопроизводство в них, в то же время отечески заботясь о их благосостоянии, благоустройстве и преуспеянии; он входит в дела духовно-цензурного комитета до таких подробностей, что не оставляет без внимания даже обложек изданий, разрешаемых к печатанию. А между тем он и ревностно проповедует слово Божие, причем проповеднический талант его за это время достигает высшей степени развития, и ведет деятельную, успешную борьбу с расколом, как теоретически, в известных своих "Беседах к глаголемому старообрядцу", так и практически — применением мудрых мер к обращению этих заблудших овец своей паствы в лоно православия, и продолжает некоторые прежние или издает новые ученые и учебные работы и более или менее популярные труды, и нередко сам пишет мелкие корреспонденции в газеты, например, о Высочайших посещениях Москвы и московских и лаврских святынь. В то же время он ведет обширнейшую, глубоко-назидательную, весьма разнородную переписку, составляющую уже доныне несколько томов в печатном издании, и находит время писать стихи и принимает посетителей и широко благотворит. На все это он находил время, и притом, если что говорил, писал или делал, то с весом, знанием дела и глубокою основательностью, а когда требовалось участие сердца, то и с глубокою сердечностью.

Управление Ф. епархией было в полном смысле образцовое, которое, строго основываясь на канонических устоях церкви, вместе с тем вполне соответствовало и потребностям времени. Но столь же образцовым администратором митроп. Ф. был и в более широкой сфере высшего церковного, синодального управления. С тех пор как он в 1819 г. сделался членом Св. Синода, он главным образом направлял течение дел этого управления. Ни одного сколько-нибудь важного дела не решали в Синоде без митрополита московского и обыкновенно ожидали его приезда в Петербург, чтобы решить эти дела, и Филарет "мудрый" решал самые запутанные, самые трудные из них, часто сам составляя бумаги по синодальному делопроизводству, даже, по-видимому, маловажные, каковы записки и проекты о метрических и исповедных книгах, о скуфьях для священников и т. под., не говоря о делах такой важности, как, напр., устав попечительства о бедных духовного звания (1823 г.), воссоединение униатов с православною церковью (1839 г.), возобновление дела перевода Св. Писания на русский язык (1856 г.) и т. д. К этому все так привыкли в Синоде, что митроп. Серафим, бывший первенствующим членом Синода с 1821 по 1843 г., обыкновенно, не просматривая дела, подписывал его, если знал, что его просмотрел, исправил и одобрил Ф. московский. При таком мудром, проницательном, неутомимом деятеле, каким был Ф., все и везде как-то невольно подтягивалось. Относительно Св. Синода вот рассказ покойного епископа енисейского Никодима (Казанцева), со слов присутствовавшего в 1840—1841 гг. в Св. Синоде архиеп. подольского Кирилла, который, по приезде митроп. московского в Петербург, призвал к себе Никодима, и сказал ему: "ну, брат, я сегодня был в Синоде, и Синода не узнал. Бывало мы с митроп. Ионой (Васильевским) сидим в присутствии час и более даром. Дел никто никаких не подает, светские (чиновники) то войдут в присутствие, то выйдут; прогуливаются как на бульваре и изредка, заводят с нами речи, и почти всегда о пустяках. Сегодня, когда впервые пожаловал в Синод митрополит московский, все приняло строгий чин и порядок. Прокурор с своими чинами на месте, обер-секретарь с кипой докладов. Начинаются доклады один за другим, выслушиваются решения Синода, без перерыва. И после двухчасовой работы встаем, молимся, раскланиваемся, разъезжаемся по своим местам".

Но еще далее круга синодального управления шло участие митроп. Ф. в делах высшего управления. Он был и "мужем государственным". Кроме дел гражданского ведомства, так или иначе соприкосновенных с церковными, Ф. принимал влиятельное участие и во многих чисто гражданских делах. Так, кроме того, что многие части законоположений, вошедших в Свод законов, написаны им (напр. законоположения о раскольниках), ему принадлежит составление или редакция таких важных государственных актов, как акт о престолонаследии после бездетного Императора Александра Павловича, и мн. др. Наконец, и за пределы России простиралось влияние великого ума и неутомимой деятельности святителя московского, особенно же на дела православного востока. На это указывают, с одной стороны, перевод многих его сочинений на иностранные языки и распространение их за границей, а с другой — его многочисленные мнения и отзывы по устройству церковных и гражданских дел на востоке. Поэтому константинопольский патриарх Григорий в 1867 г. писал Ф. по случаю 50-летнего юбилея его епископства: "не одними русскими, но и всеми, так сказать, повсюду сущими православными всегда с благоговением чтится ваше славное и достопочтенное имя… Еще более справедливо радуется, ликует и красуется наша святейшая, апостольская и вселенская патриаршая церковь блаженного и первозванного апостола, потому что, будучи сама первозванною в вере и в страданиях за Христа, по благодати Господа, соделалась и соделывается столь многочадною и благочадною в первородных и второродных своих дщерях, что и сии последние рождают не просто освященных и досточестных чад Господу, но и учителей и светила православия, славных и несокрушимых мужей апостольских, которым много хвалы в церкви Божией". Вся эта неутомимая деятельность митроп. Ф., среди которой он, по его собственным словам, отдыхал только "на разнообразии занятий", соединялась в нем, кроме того, с подвижническою жизнью, которая делала его истинным святителем и еще более возвышала его значение, делала имя его народным. Строгий пост и молитва были всегда соприсущие ему два крыла, на которых он возносился над современниками. С постом и молитвой, исполненными глубокого смиренномудрия, прощения, покаяния, дел милосердия и т. п., Ф. постоянно жаждал соединять уединение и совершенное отшельничество для высших подвигов иноческого жития. Ф. не скрывал волновавших его чувств и жажды пустынного уединения даже в проповеди с церковной кафедры, из глубины души взывая, например, в одной из проповедей 1842 года: "мне же, который не долго беседую с пустынею и о пустыне, и потом долго пребываю в молве и попечениях града и дел человеческих, — кто даст ми криле яко голубине; и полещу и почию? Могу ли сказать себе, — или когда наконец возмогу сказать: ce удалихся бегая, и водворихся в пустыни?" Эта жажда особенно усиливалась за такие тяжкие для него времена, как 1824, 1828 и 1842 гг., когда он подвергался особенно сильным, хотя и несправедливым, нападениям со стороны то Шишкова с его сообщниками (в 1824 г.), то графа Пратасова (в 1842 г.), или когда другие, у кормила власти стоявшие лица, противодействуя его стремлениям непоколебимо стоять на канонической почве, доводили его до необходимости подавать прошение на Высочайшее имя об увольнении от дел управленим, как это было в 1828 году.

Принимая во внимание и эту святую жизнь великого архипастыря, и его свыше чем полустолетнюю деятельность на благо церкви и государства, и его личные достоинства и заслуги, Государь Император, после того как Ф. получил на московской кафедре уже все возможные в его положении награды, желая достойно наградить его в 50-летний юбилей епископского служения 5 августа 1867 г., в Высочайшем рескрипте обратился к нему с следующими многозначительными словами: "Преосвященный митрополит Московский Филарет! Ныне исполнилось пятидесятилетие доблестного служения вашего в архиерейском сане. Высокие дарования, замечательные ученые труды, неустанная деятельность на благо духовного просвещения и строгое христианское благочестие открыли вам путь к высшему иерархическому поприщу, на котором в течение истекших пятидесяти лет, вы стяжали имя архипастыря мудрого, ревностно и твердо правящего слово истины и неутомимо попечительного о пользах и нуждах православной церкви. Вся жизнь ваша преисполнена неисчислимых заслуг не только кафедрам, преемственно вам вверенным, но и для всего православия. Епархиальное служение ваше ознаменовано непрерывным рядом забот о духовном преуспеянии паств, о развитии и приумножении благотворительных и воспитательных учреждений, о насаждении и утверждении единоверия, о благоустройстве духовно-учебных заведений епархии, не престающих получать от вашей щедрости обильные средства к возвышению своего быта и воспитавших, под вашим руководством, многих достойных пастырей и иерархов святой нашей церкви. Многочисленные пастырские писания ваши, заключая в себе неисчерпаемый источник назидания и поучения для православных, служат лучшим руководством при изучении предметов веры для многих уже поколений русского православного юношества; в то же время они перелагаются на чужеземные языки для научного и общественного употребления в других странах и в них приемлются с уважением. Глубокая опытность ваша в делах высшего церковного управления сделала необходимым и драгоценным ваше слово, совет и постоянное, в продолжение многих десятков лет, участие ваше в обсуждении всех важнейших церковных вопросов и мер по духовному ведомству. Ваша пастырская попечительность о высших интересах православия и живое внимание к судьбам православного мира простираются далеко за пределы отечества, и в особенности на востоке, приобретая вашему имени почетную известность. В искреннем, душевном уважении к вашим великим пастырским заслугам, признавая справедливым почтить в вас, преосвященный владыко, старейшего, заслуженнейшего и именитейшего святителя православной церкви, Всемилостивейше предоставляю вам право, по киевскому обычаю, предношения креста в священнослужении, ношения креста на митре и двух панагий на персях; одну из них особо изготовленную для вас и украшенную драгоценными каменьями, на бриллиантовой цепочке, Всемилостивейше жалую вам для ношения по установлению. Вместе с сим, в память незабвенного служения вашего при Императорах Александре I, Николае I и в Мое царствование и в вознаграждение ваших заслуг государственных, препровождаю к вам настольные изображения сих государей и Мое, соединенные вместе и осыпанные бриллиантами. Молю Бога, да сохранит Он святые дни вашей плодотворной жизни еще на долго, на пользу и славу отечественной церкви. Я уверен, что об этом же будут вознесены теплые молитвы и по всей России, благодарно чтущей вашу святую жизнь и великие деяния. Пребываю к вам навсегда неизменно благосклонный — Aлександр".

В этих словах рескрипта заключается высшая и наилучшая оценка и личности, и жизни, и деятельности, и заслуг митроп. Ф. Всеобъемлющий, глубокий, сильный, строго дисциплинированный ум этого иерарха, его необыкновенная проницательность, мудрость, памятливость, — его многолетняя опытность в делах всякого рода, замечательный во всем такт, административные способности, непоколебимость убеждения, твердость воли и строгая последовательность мышления и действий — уже давно заставляли всех, имевших с ним те или другие дела и отношения, видеть в нем необыкновенного человека, самого выдающегося деятеля. По какому бы самому сложному вопросу, или запутанному делу к нему ни обращались, он всегда умел найтись для решения вопроса и устранения всех затруднений. Изданное в 1885—1888 годах Св. Синодом, под редакциею архиепископа тверского Саввы, многотомное "Собрание мнений и отзывов митр. Ф. по учебным и церковно-государственным вопросам" служит наилучшим подтверждением сказанного о многосторонней, неустанной деятельности Ф. и его огромном влиянии на разного ρода дела духовного и светского характера. Поэтому-то, когда он скончался, все сразу почувствовали ничем не наполнимую пустоту, и как в 50-летний юбилей его неслись со всех сторон в Москву голоса глубокого к нему благоговения и удивления, так и по кончине его не только со всех концов России, от людей всякого звания и состояния, но и из заграничных стран, особенно с православного востока, неслись в Москву и Петербург выражения глубокого сочувствия и сострадания общерусской скорби об утрате, понесенной в лице архипастыря, к голосу которого так долго и так внимательно все прислушивались и который более полувека служил истинным украшением церкви и отечества, опорою той и другого, столпом православия.

Различные учения общества и учреждения издавна спешили избирать Ф. в свои действительные или почетные члены. Основанием к тому для них служили как высокие дарования его и заслуги для просвещения, так особенно его учено-литературные труды, уже в 1814 г. стяжавшие ему ученую степень доктора богословия. Ф. был ординарным академиком Импер. Академии наук, почетным членом конференций духовных академий С.-Петербургской, Киевской и Казанской и действительным — Московской, почетным членом Московского университета, Общества истории и древностей российских, С.-Петербургской медико-хирургической академии, обществ — Археологического, Географического и других. Вот перечень наиболее важных произведений пера его в хронологическом порядке: стихотворение "Старость", писанное в 1807 г. (в честь митроп. Платона) и напечатанное впервые в "Тульских епарх. ведом.", 1877, № 6, и отсюда перепечатанное в "Чтениях в общ. люб. дух. просвещ.", "Христиан. чтении" и других изданиях. — "Изложение разности между восточною и западною церковию в учении веры"; писано в 1811 г., напечатано впервые в "Чтениях в общ. истории и древн. росс.", 1870, кн. I. — "Introductiones in singulos libros Veteris Testamenti, in supplementum libri classici conscriptae"; писано также около 1811 г., по частям напечатано в "Чтениях в общ. люб. дух. просв." за 1871—1874 и 1876 годы, в русском переводе, под разными заглавиями, как-то: "Замечания на книгу Исход", "Руководство к познанию книги Псалмов", "Учительные книги Ветхого Завета" и т. д. — "Рассуждение о нравственных причинах неимоверных успехов наших в настоящей войне" (т. е. в войне 1812 г.); напечатано было и в "Сыне отечества", 1813, ч. VI, и отдельно брошюрою, СПб., 1813; рассуждение представляет собой ответ на письмо А. Н. Оленина, просившего о составлении его. — "Опыт объяснения псалма LXVII", СПб., 1814; из уроков СПб. дух. академии. — "Молебное пение об избавлении церкви и державы Российския от нашествия Галлов и с ними двадесяти язык"; писано в 1814 г.; с тех пор печатаемо было много раз; совершается в церкви ежегодно 25 декабря. — "Разговор между испытующим и уверенным о православии восточной греко-российской церкви, с присовокуплением выписки из окружного послания Фотия, патриарха цареградского к восточным патриаршим престолам", СПб., 1815; издаваемо было потом несколько раз и переведено на другие языки; писано по просьбе князя А. Н. Голицына. — "Записки на книгу Бытия, руководствующие к разумению письмени ея и к испытанию духа ея, при посредстве сличения переводов с подлинником, мнений св. отец и толкователей, преимущественно же ясных, и собою другия объясняющих, мест самого свящ. Писания"; из уроков СПб. дух. академии, читанных в 1810—1812 гг.; напечатано впервые в СПб., 1816; затем издаваемо было несколько раз, с небольшими переменами, напр. с русским переводом текста книги Бытия (СПб., 1819; Москва, 1835, 1867). — "Начертание церковно-библейской истории"; также из уроков СПб. дух. академии; в первый раз издано в СПб., 1816; затем переиздаваемо было много раз (1819, 1823, 1839 и т. д.) и долгое время служило учебною книгою. — Перевод Евангелия от Иоанна на русский язык, предназначенный и вошедший в состав священных книг новозаветных в русском переводе издания Российского библейского общества, СПб., 1819. — "Таблицы чтения из св. Писания, церковной и гражданской печати"; изданы Главным правлением училищ, СПб., 1819. — "Толкование на II псалом", писанное в 1820 году, а напечатанное в первый раз в "Чтениях в общ. люб. дух. просв." за 1873 год. — Стихотворение "Вечерняя песнь путешественника", писанное в 1820 г., напечатано впервые в "Душепол. чтении" за 1867 г., сентябрь. — "Чтения из четырех евангелистов и из книги Деяний апостольских, для употребления в гражданских училищах"; изданы Главным правлением училищ, СПб., 1820, изд. 1-е и 2-е; далее, СПб., 1823, Москва, 1853 и др. Переведены и на английский язык. — Первое собрание проповедей Ф. вышло в 1820 г. под заглавием: "Поучительные слова, говоренные в разное время синодальным членом Ф., архиеписком Ярославским", СПб., 1820; далее следуют, с дополнениями новых, а частию и прежних, проповедей, собрания изданий 1821, 1822, 1835, 1844—1845 (в трех томах), 1847—1843 (I и II томы) и 1861 (III том), и 1873—1855 гг. (посмертное), в пяти томах, в Москве, самое полное, под заглавием: "Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского", с портретом автора; проповеди Ф. равно так же издавна переводимы были на иностранные языки, а на французском и английском языках выходили даже в виде сборников. — "Исторические чтения из книг Ветхого Завета", для употребления в училищах; изданы департаментом народного просвещения, СПб., 1822. — "Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия, почерпнутое из достоверных источников, читанное (впервые) в лавре его на всенощном бдении июля 4 дня 1822 г.", Москва, 1822. — "Христианский катехизис православной кафолической восточной греко-российской церкви", СПб., 1823; затем его было несколько изданий; с значительными изменениями и дополнениями вышли редакции 1828 и 1839 гг. с их группами изданий; издание в редакции 1839 г. остается доселе неизменным и перепечатывается во множестве оттисков. — "Краткий катехизис православной кафолической восточной греко-российской церкви", СПб., 1824; составлен чрез сокращенное извлечение из упомянутого сейчас "Христианского катехизиса". Уже по особому плану составлены для учебных заведений, хотя также, конечно, не без отношения к пространному, краткие катехизисы редакций 1828 и 1866 гг. с их группами, под названием: "Начатки учения христианского, или краткая священная история и краткий катехизис". Как пространный, так и краткий катехизисы выдержали множество изданий и переведены на многие европейские и азиатские языки. — "Пушкин, от мечтаний перешедший к размышлению"; стихотворение, писанное в ответ на стихи Пушкина, напечатанные в "Северных цветах" за 1830 г.:

"Дар напрасный, дар случайный, —

Жизнь, зачем ты мне дана?"

и начинающееся словами:

"Не напрасно, не случайно

Жизнь судьбою мне дана".

Напечатано впервые (с подписью буквы Ф) почти одновременно с появлением в печати стансов Пушкина; затем — в журнале "Звездочка" 1848 г. № 10 и в других изданиях. — "Дух Премудрости"; изъяснение главы 7 из книги Премудрости Соломона (ст. 22 и след.); напечатано в "Христианском чтении" 1830, ч. XXXIX. — "Изъяснение 53-й главы пророчества Исайи об Иисусе Христе", заключающее в себе и перевод ее; напечатано в "Христиан. чтении", 1832, ч. XLVI. — "Сказание о обретении мощей св. Митрофана, еписк. воронежского", СПб., 1832. — "Молебное пение по случаю совершеннолетия Наследника Престола", СПб., 1834. — "Льготная запись, данная от приказчика села Хороброва Патрикия Кузьмина", сообщение, писанное в 1834 г. и напечатанное в VIII части "Трудов и летописей общества истории и древностей российских". — В 1834—1840 годах постепенно выходили и в "Христианском чтении", и отдельными брошюрами, а в 1840 г. в первый раз напечатаны в одной книге совокупно все "Беседы к глаголемому старообрядцу"; эти "Беседы" потом (с разновременными дополнениями к ним) выдержали еще несколько изданий и печатались в синодальных типографиях, преимущественно московской, в весьма большом числе экземпляров (напр., в одном 1835 г., к Москве, в 5000 экз.); издаются и доселе от Св. Синода. — "О русской риторике XI века", записка, читанная в Императорской Акад. наук 18 янв. 1836 г.; напечат. в "Журн. минист. народн. просв.", 1836, ч. IX. — "Великий канон Андрея Критского", в русском переводе; в "Христ. чтении", 1836, ч. I, и отдельною брошюрою. — "Житие преподобного Никона, игумена Радонежского", читанное на всенощном бдении, 16 ноября 1843 г., Москва, 1843. — "О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого LXX толковников и славянского переводов Священного Писания"; составлено в 1845 г., напечатано в "Приб. к твор. св. отцев" за 1858 г., ч. ХVII, и отдельною брошюрою, Москва, 1858. — "Нечто о древнем образе крестного знамения"; писано в 1847 г., напечат. в "Чтениях в общ. люб. дух. просв.", 1865, кн. II. — "Цветы из сада св. Ефрема Сирина", Москва, 1847; после еще неоднократно издаваемо было. — "Воспоминания, относящиеся к восшествию на престол Государя Императора Николая Павловича "; писаны в 1849 г., напечатаны в первый раз у Сушкова в его биографии митроп. Ф., прилож., стр. 80—86, Москва, 1868; потом в "Собран. мнен. и отзыв. митроп. Ф.", т. III, стр. 161—171, СПб., 1885. — "О стологадании", в "Прибавл. к твор. св. отц." за 1853 г., ч. XII, и в других изданиях. — "О древних иконах"; писано в 1853 г., напечат. в "Душепол. чтении", 1868, май. — "Акафист Пресвятой Богородице", в русском переводе, с предисловием, в "Приб. к твор. св. отцев", 1855 г., ч. XIV. — "Изъяснение о проклятии, наложенном от собора 1667 года", в "Приб. к твор. св. отцев", 1855, ч. ХIV. — "Значение церковной молитвы о соединении церквей", в "Приб. к твор. св. отцев" за 1860 г., ч. XIX. — "Нечто о ращении власов", там же. — "Песни из канона преподобным Кириллу и Мефодию"; напечатано в "Душеполезн. чтении", 1863, май. — "К вопросившему о значении слов книги Бытия: се Адам бысть, яко един от нас", в "Душепол. чтении", 1865, август. — Стихотворное переложение с греческого "Песни увещательной" св. Григория Богослова:

"Близок последний труд жизни: плаванье злое кончаю", и проч.

Писано в 1866 г., напечатано впервые в "Чтениях общ люб. дух. просв.", 1867, кн. III.

Наконец, заслуживают полного внимания: 1) уже упомянутое выше "Собрание мнений и отзывов Филарета"; это "Собрание" состоит из V томов, тома дополнительного и, сверх того, одного тома мнений и отзывов по делам Востока (СПб. и Москва, 1885—1888); 2) "Письма" его к разным лицам и учреждениям и 3) резолюции; тех и других доселе издано также несколько томов. Письма митрополита Ф.: а) к А. Н. Муравьеву, Киев, 1869, обнимают время с 1832 по 1867 г.; 447 писем; изданы самим А. Н. Муравьевым; б) к наместнику Сергиевой лавры архимандриту Антонию, за 1831—1807 годы; в 4-х частях, Москва, 1877—1884; всех писем 1681; изданы Е. С. Кротковою; в) к родным, за 1800—1866 гг., Москва, 1882; 518 писем; изданы протоиереями П. И. Казанским и К. И. Богоявленским; г) к архиепископу тверскому Алексию, за 1843—1867 гг., Москва, 1883; 262 письма; изданы архиепископом тверским Саввою; д) к Высочайшим особам и другим лицам, за 1820—1867 гг., в 2-х частях, Тверь, 1888; 452 письма; изданы также преосв. Саввою; е) к разным лицам, хранящиеся в собрании автографов Императорской публичной библиотеки, за 1843—1853 годы, СПб., 1891; изданы Публичною библиотекою при отчете за 1888 г. и отдельно; ж) к С. Д. Нечаеву, за 1829—1854 гг., СПб., 1895; 292 письма; изданы Д. С. Нечаевым, под заглавием: "Переписка Филарета, митрополита Московского, с С. Д. Нечаевым". Кроме того много писем Ф. напечатано было в разных повременных изданиях, духовных и светских, и некоторые оттуда вышли отдельными оттисками, как, например, письма к Гавриилу, архиепископу рязанскому, из "Чтений в Общ. истор. и древн." за 1868 год (Москва, 1868); — к Леониду, архиепископу ярославскому, из "Душепол. чтения" за 1883 г. (М. 1883); — к Филарету, архиепископу черниговскому, с примечаниями С. К. Смирнова, из "Прибавлений к твор. св. отцев" за 1883 и 1884 гг. (М., 1884); — к князю С. М. Голицыну, с примечаниями архимандрита Григория, из "Прав. обозрения" (Москва, 1884); — к наместнику Сергиевой лавры архим. Афанасию, из "Приб. к твор. св. отцев" за 1886 г. (М., 1886); — к Виталию, епископу дмитровскому, из "Правосл. обозр." за 1887 г. (М., 1887) и т. д. Многие письма и бумаги остаются еще не изданными. Что касается резолюций митроп. Ф., то архимандрит Григорий начал печатание их, преимущественно в "Душеполезном чтении", с 1871 г. и доселе продолжает это печатание. Из этих резолюций в Орле составлен систематический сборник и издан отдельною книгою (Орел, 1889). Из резолюций же